А нас-то за что?

Вместе с появлением серьезного оружия, а потом и в процессе успешного украинского контрнаступления, у людей “из-за поребрика” стал появляться прекрасный в своей нелепости вопрос: “А нас-то за что?”

Это очень сложный вопрос. И в то же время очень простой. Но для полноты картины устроим с вами игрища.

Давайте поиграем в какую-нибудь игру на воображение. Во что-то такое, что может погрузить нас в определенную атмосферу. Усаживайтесь поудобнее, открывайте бутылочку “мартини” (или чего покрепче, оно точно пригодится), закрывайте глаза и представьте себе, что…

Огромный ухоженный сад, газон подстрижен круче, чем лужайки Ирландии. Гравийные дорожки теряются в зарослях жасмина и роз. В глубине сада стоит уютный домик. Небольшой, но добротный. С красивыми резными ставенками, стены раскрашены цветами, в окнах видны кружевные занавески.

На крыльце сидит кот и моет лапкой кустистые усы. Рыжий смешной пес лежит на подстилке и иногда лениво поднимает ухо, имитируя бурную охранную деятельность.

В бассейне на заднем дворе плещутся дети с надувными нарукавниками и перекидывают друг другу большой полосатый мяч. Мать смотрит на них из окна кухни и улыбается. Смысл жизни – оставить после себя жизнь.

Хлопнула калитка, женщина побежала на крыльцо. Должен был вернуться с работы муж, а она так любит его встречать! Прижаться к нему всем телом и вдохнуть такой родной, такой знакомый запах. Он пахнет силой и уверенностью в себе. А еще надежностью.

Но во дворе любимого не оказалось. Зато толклись какие-то доходяги в старой одежде и с ржавыми железяками в руках. Рыжий пес храбрился и лаял на незнакомцев.

– Хозяюшка, принимай жильцов! – прохрипел один из бродяг. Остальные дружно закивали.
– В смысле? – оторопела женщина.
– Так это, здесь 300 лет назад стояла хата моего родственника. Его, правда, на старости лет сосед удавил за скверный характер. Да и подворовывал у соседей-то. Но ты это, пойми, это ж мое наследие. Мы тут жить будем. Я вообще слышал, что семья ваша неблагополучная, подсобить надо. – мужик в лохмотьях даже приосанился.
– Пошли вон отсюда! – женщина достала словно из воздуха дробовик и направила на “нового жильца”. Она была не робкого десятка.

Толпа заволновалась, заголосила, но рванула вперед. Первый выстрел достался глашатаю. Жаль, что насмерть не вышло. А вот второй срубил другого нищего, как сухое дерево острый топор.

Перезаряжать ей было некогда, а бродягам нечего было терять, они неслись вперед. Женщина бросилась в дом спасать себя и детей. Она очень надеялась, что соседи услышат выстрелы и вызовут полицию.

Зазвенели стекла, в окна, не обращая внимание на осколки, полезли грязные мужики. Казалось, что в одно мгновение дом заполонился чужими людьми. Подстреленный главарь вцепился женщине в плечо. А маленький мальчик бросился к матери.
– Не трогайте маму! – закричал он.
– О, мелкий выродок решил за мамочку вступиться! – заржал щербатым ртом мародер. – Пшел отсюда! – рявкнул и с нечеловеческой силой толкнул мальчика. Малыш отлетел на несколько метров и со всего маху ударился о стол. Тело маленького мужчины как-то неестественно выгнулось. На лице застыло гневное выражение, приправленное страхом и каким-то безмерным удивлением. Навсегда.

Женщина заорала, как раненая волчица, оплакивающая разоренное логово. Так страшно видеть, как умирают твои дети. У нее оставалась одна надежда – малышка успела надежно спрятаться.

Отец семейства вернулся домой к тому вемени, когда во дворе уже было полно полиции. Спецназ готовился штурмовать дом. Мужчина рванул к двери, но его скрутили двое в форме.
– Там моя семья! – закричал муж еще совсем недавно счастливой женщины. – Мои жена и дети в доме!
– Разберемся! – сказал ему один из полицейских и отвел глаза. – Не мешайте работать.

Полиция сработала качественно. Уже через 40 минут во дворе дома в ряд лежали закованные в наручники бродяги. Качественно, но…

Мужчина прорвался в уже освобожденное здание, которое еще утром было ему домом. Здесь царил полнейший разгром. Как за такое короткое время удалось так изуродовать уютный и чистый дом? Содранные со стен картины лежали на полу яркими тряпками, еще совсем недавние букеты вяли в осколках ваз, мебель порваная и частично сломанная, обои расписаны матерщиной и непристойными картинками. Когда только время нашлось?

Увидев тело мальчика, мужчина кинулся к нему и застыл. Рядом на столе лежала его любимая женщина. В разорванном платье, по ногам текла кровь, а на заплаканном лице стеклянные глаза казались неестественно яркими.
– Где моя дочь? – тихо и как-то зловеще спросил мужчина у стоящих рядом полицейских. Те замялись.
– На заднем дворе. – глухо ответил один из офицеров. – Только вам туда лучше не ходить.

Но кто сможет остановить разьяренного отца? Мужчина рванул к задней двери. Бассейн уже окрасился в розовый цвет. Рыжие волосы на маленькой головке казались подсолнухом на фоне багрового заката.

Подходить мужчина не стал. Глаза потухли. Лицо стало каменным. Нестерпимая боль пронзила каждую клетку его тела. Ему больше не ради чего жить. Нечего терять. Все в один миг отняли какие-то бродяги.

В несколько шагов бывший муж и отец очутился у скованных убийц. Первый удар припечатал нос бродяги куда-то к затылку. Мужчина бил. Бил со всей силы, от всей души желая этим нелюдям мучительной и долгой смерти. Наверное, он бы и на трупах станцевал, и на могилу бы поплевал. Но пока просто продолжал бить. Вкладывая в кулаки всю силу боли и отчаянья.

Оставив первого в еле живом состоянии, подошел к другому. Вытер испарину со лба, окрасив кожу красными полосами. Как индеец, идущий на войну. Полиция не пыталась остановить мстителя. Даже блюстители закона понимали. Видимо, следующий кандидат на возмездие прочитал, что смерть уже идет за ним, а потому истошно закричал:
– А за что это вы нас? Мы просто хотели здесь жить. Тут вообще когда-то Васькина родня жила, так что мы право имеем. Нам вообще сказали, что вы тут не по совести живете! Детей учите иностранным языкам, хоромы вон какие отгрохали! Наворовали наверное. Так делиться надо! И вообще, если б женка твоя не сопротивлялась, то все бы по согласию и любви было. И щенки бы тогда не пострадали. А так – сама виновата.

Холодные пальцы сомкнулись на шее мертвой хваткой. Бродяга-нелюдь захрипел.
– За таких мразей и отсидеть не страшно. Так хоть издеваться больше ни над кеми не будете. – выругался бывший отец бывшего счастливого семейства.

Представили? Как теперь это развидеть? Вот главный вопрос!

Для телевизороголовых масштабы страны – это слишком сложно. Возможно, если утрировать и упростить до семьи из четырех человек, то будет виден весь ужас и абсурд происходящего. Но я не обольщаюсь сильно, людей не пугает реальная смерть во имя выдуманных идеалов собственных детей. Что уж говорить об аллегориях или метафорах?

Для меня российские солдаты точно так же приперлись в мою Украину. Чтобы что? Чтобы грабить, убивать, насиловать, извращать и уничтожать. Почему? Потому что внешний враг – это хорошо, а внутри надо с себя начинать, а это сложно и хлопотно. Не спрашивайте в Евпатории и Белгороде, за что? За дело! За ужасные дела.